— Продолжайте.

— Я не хочу огласки. Это странная и запутанная история.

— Мне нужно во всё разобраться, — Гаврилов откинулся на кресле и с тоской покосился на пустую пепельницу на столе. — Информация, напрямую не относящаяся к делу, не выйдет за пределы этой комнаты.

— Отключите диктофон, — попросила очень тихо, и капитан нажал на клавишу. — Мой брак фиктивен. С супругом мы не разделяли постель. До свадьбы я была невестой Сергея Саталова. После его смерти Михаил узнал, что я беременна и решил, что ребёнок от его сына.

— Это не так?

— Нет, — закусив губу, я всё же уставилась в пол. — Перед аварией мы разругались с Сержем. Он ударил меня. В травмпункте официально зафиксирована травма, — капитан отметил что-то в блокноте. — После этого мы с Игорем…

— У нас был секс, — заявил Булатный резким голосом.

— Незащищённый, — продолжила я. — Соответственно, этот ребёнок наш с Игорем. Но Саталов решил иначе и вынудил меня стать его супругой, чтобы я родила ему наследника.

— Вынудил? Он вам угрожал?

— Я не хочу никаких громких заявлений.

— Мне важна суть.

— Он грозил забрать ребёнка, как мой опекун.

— Он ваш официальный опекун?

— Был, — я сдвинула рукав толстовки Игоря, которую надела перед приходом капитана. — Больше полугода назад меня поставили на учёт, как суицидницу. Доктор решил, что мне требуется опека. Об этом я узнала только после смерти Сержа, то есть Сергея. Сразу после регистрации я получила справку о дееспособности, выписанную незадолго до самой свадьбы и смогла распоряжаться деньгами с личного счёта.

— Ну, наконец-то. А я уже заждался, — Гаврилов цинично усмехнулся. — Всегда в таких историях всё упирается в деньги.

— Верно, — я пожала плечами. — Для того чтобы иметь доступ к счёту и возможность снятия денег, я должна быть живой и дееспособной. Саталову абсолютно не выгодна была моя смерть.

— Но, если он решил, что вы уходите…

— До развода следует пройти сложную процедуру. У нас брачный контракт.

— Кто бы сомневался. А страховка у вас есть? На случай смерти?

— Нет… то есть… — я потерянно посмотрела на Игоря. — Не знаю. Михаил же мог оформить её без меня. Но с чего вы решили, что Саталов мог быть причастен?

— Ваш телохранитель был отравлен. Охранник вашего супруга пропал сразу после произошедшего. Все камеры в доме были отключены, свет вырублен, а ваш супруг обнаружил ваше отсутствие случайно, только когда в дом заявился Булатный. Считаете это совпадением?

— Наверное. Лариса подкупила охранника…

— У неё бы денег не хватило. Ваша несостоявшаяся свекровь призналась, что заплатила ему смешные деньги. За дело, подобное этому, никто не взял бы так мало.

— К чему вы ведёте?

— Мое мнение — ваш супруг спланировал это похищение, позволил бывшей жене поверить, что она контролирует ситуацию, а затем он собирался забрать вас и спрятать или убить, обвинив во всём Ларису Саталову. В то утро, когда она собиралась отвезти вас за город на дачу своего любовника… отца Романа, её сообщник решил действовать сам. Он оказался более дальновидным и заподозрил Саталова в подлоге. Ларису он без труда оглушил, а вас вывез в другое место с новым подельником и потребовал выкуп.

— Звучит неправдоподобно, — я нервно потерла переносицу.

— Как раз напротив, всё логично. Доказать будет сложно, а может, и невозможно, но я считаю, именно такой был план Михаила. То, что ваше послание было отправлено ещё и Булатному, по сути, спасло вам жизнь. Супруг ваш не стал заявлять в полицию о вашем похищении и приехал в посёлок со своим водителем. Без денег, но с оружием. Аргументируя мотив своих действий боязнью, что похитители, увидев полицию, могли вам навредить, — полицейский всё же вынул сигарету из пачки и принялся разминать её между пальцами. — Но я не верю в его разыгранную, как по нотам, наивность. Все понимают, что полиция в таких историях только помогает.

— Нет. Не может быть, — мне стало тесно в гостиной. Подскочив на ноги, я сбросила руку Игоря и отошла к окну. Распахнув раму, впустила в комнату тёплый воздух. Лето выдалось прохладным и не особо радовало солнечными днями. Но именно сегодня погода словно очнулась, чтобы окатить землю настоящей июльской жарой. — Мне нужно подать заявление?

— Да, — Гаврилов с неприкрытым сожалением человека, бросающего курить, вложил сигарету обратно в пачку. — Я вам рекомендую написать обо всём. Это послужит гарантией вашей безопасности. В моей практике часто случалось, что преступники неоднократно повторяли попытки избавиться от своих жертв. Вполне возможно, что ваш супруг… — я вздрогнула, и капитан поправился, — фиктивный супруг попытается закончить начатое. Я не могу быть уверенным, что мы посадим его…

— Он захочет моей смерти, — я обеими руками обняла живот. — Как только поймёт, что ребёнок не его крови…

— Такой вариант возможен, — не стал меня щадить полицейский.

— Хватит её пугать! — грубо рявкул Игорь. — Таню больше никто не тронет и пальцем. Девочка, — диаметрально сменив тональность голоса, Булатный обхватил меня за плечи. — Ничего не бойся. Мы вместе. Это главное.

— Он захочет стать моим наследником, — всхлипнула я и закусила губу.

— Думайте, решайте, — в ближайшие дни жду вас в участке.

— Может, лучше вы к нам?

— У вас хорошо, — протянул капитан, вставая рядом. — Мы с женой стоим в очереди на ваши дома.

— Могу сделать дополнительный ремонт.

— Мне бы лучше справочку, что на территории посёлка нельзя использовать ветровой генератор, — Гаврилов замялся. — Жена по ним с ума сходит. А я представляю, какой будет лязг и…

— Мы это даже в устав внесём, — пообещал Игорь. — Официально.

— Надеюсь, это не воспримется, как взятка.

— Просто просьба, которая имеет смысл, — Булатный умел быть очаровательным. — Сохранение порядка в поселке — важный аспект.

Глава 74

— Не вздумай его жалеть, — жёстко заявил Игорь. — Ты прошла через кромешный ад и…

— С этим следствием и судом мы пройдём ещё через несколько кругов, — качая головой, возразила я. — Ты же понимаешь, что об этом пронюхает пресса? В нас вцепятся, как собаки в кость, будут трепать наши имена и нервы. Гадать, чей это ребёнок и устраивать из нашей ситуации дешёвое шоу.

— Это не повод спускать Саталову с рук всё, что он натворил.

Мужчина нервно ходил, сминая босыми стопами траву. Мне едва-едва удавалось держать себя в руках, чтобы не вскочить, повторяя его движения. Сидя на покрывале у дерева, я сминала в ладонях пустую жестяную банку из-под сока.

— Всё это — домыслы. Гаврилов только предположил. Он ведь во всём видит подвох, профессия обязывает. Может, Михаил и не замешан в похищении…

— Значит, остальное ты прощаешь?

— Не хочу жить в войне, пойми. Милый, — я добавила в голос мольбы. — Это затянется на долгие месяцы, а может, и годы. Мы не сможем жить нормальной жизнью. Будем мотаться по нескончаемым судебным заседаниям, и прятаться от журналистов.

— И что ты предлагаешь?

— Шантаж.

— Чего? — ошарашенный Булатный не ожидал от меня такого и даже остановился, будто наткнулся на невидимую стену.

— Думаешь, Саталову нужна огласка? Все эти разбирательства? Сомневаюсь. Он тоже пострадает, может, даже больше нас, — поняв, что Игорь не спорит, я поторопилась продолжить. — Мы можем написать на него это заявление, но не давать бумагам официального хода. Пусть Саталов ознакомится и поймёт, что мы не шутим, и… — прикрыв на мгновение глаза, я приготовилась к самому сложному. — Будет идеально добровольно вложить в его бизнес деньги.

— Ты издеваешься?! Дать гаду денег? Откупиться?

— Деньги никогда не были мне нужны, и отец действительно вытащил их из общего дела, оставив Михаила на грани банкротства.

— Наверняка, не зря. Твой отец просёк, что Саталов — выродок, и…

— Они были друзьями. Папа никогда не отзывался о Михаиле плохо. Просто он мечтал о фонде для помощи онкобольным.